Август 1964 г. Белозерским райотделом образования Вологодской обл. назначен учителем и завучем Визьменской восьмилетней школы. Визьма – посёлок в 60 км от Белозерска; здесь располагался лесопункт Белозерского леспромхоза. Посёлок имел почти полный для сельской местности набор учреждений соцкультбыта: школа, клуб, библиотека, пара магазинов, пекарня, баня, детсад, больничка.

Вёл уроки истории, русского языка, литературы. Завучем пробыл несколько месяцев – отказался. Жил в общежитии, 2-я половина здания которого была конторой лесопункта. Однажды зимой оно загорелось. Уборщица, жившая в общежитии, постирала бельё, повесила его сушиться над топившейся плитой (или только что протопленной) и куда-то отлучилась. Бельё упало на плиту, загорелось, огонь упал на пол – и пошло полыхать. Моя комната была рядом, и когда я из школы пришёл на пожар, в комнате вовсю гулял огонь…
Приблизиться к зданию было невозможно. Из ценных вещей сгорели книги, в том числе сочинения, в то время полузапрещённые, Шопенгауэра, и один из первых советских портативных магнитофонов «Яуза-20», купленный недавно мною в Москве. С ним я вечерней порою фланировал по главной, она же и единственная, улице посёлка в ожидании свидания с симпатичной девушкой Михайловой Валентиной, работавшей киномехаником в местном клубе…

Здание общежития и конторы было большим, деревянным, горело весело и мощно, брёвна толстые, сухие. Местные пожарники подтащили к недалеко протекавшей речке помпу, пропешали прорубь, растянули быстро рукава, демонстрируя отменный профессионализм, завели двигатель, качнули немного, но вскоре движок что-то зачихал, поперхнулся, заклёкотал, видно захлебнулся с непривычки студёной водой, а потом и вовсе заглох. Пока его пытались реанимировать, вода в пожарных рукавах замёрзла.
Смекалистые русские мужички не растерялись и начали дубасить по рукаву чем под руку попадётся, стремясь разбить лёд, и быстро достигли нужного результата:лед раскрошили. Но когда подали воду, оказалось, что вместо одной мощной струи, направленной на очаг пожара, из рукава вырывается несколько струй, разлетающихся в других, совершенно не предусмотренных направлениях: рукав оказался порванным в нескольких местах. Запасных не было. И пожарникам ничего не оставалось делать, как дружно присоединиться к сбежавшемуся на пожар в основном неработоспособному люду (мужики и женщины были на работе в лесу) поглазеть на яркое зрелище…
Прибывшие из Белозерска и Нижней Мондомы пожарные машины старательно пролили ещё шаявшие головешки…

Рассказывали, что один из мужиков, забежавших в мою комнату, чтоб спасти имущество, крикнул: «Да здесь ничего нет, одни книжки!» (на полу стопками стояли вдоль стены книги. Другого богатства у молодого учителя не было). И спасатели удалились.
Что было на мне и со мной, когда уходил в школу, то имущество у меня и осталось.
Особенно жаль Шопэнгауэра…

Работая в школе, выступал с лекциями перед населением, ездил в составе культбригады по отдалённым деревням. И вот однажды во время поездки с концертом в д. Каменик меня крепко смутили тёмные глаза, ладная фигурка и весёлый нрав Валюши Михайловой, с которой я и стал встречаться. Жил я после пожара на квартире учительницы-пенсионерки добрейшей Марии Никандровны.
С гулянки нередко приходил поздно (скорее, рано – утром), приходилось стучать и поднимать с постели хозяйку, чтоб открыла дверь. Неудобно, неприятно, но что поделаешь?
Если добычу по ночам не пасти, её могут перехватить…
После посиделок в кинобудке, прогулок с магнитофоном вдоль деревни, изучения скоплений светлячков вдоль лесных дорог и троп и плавания на утлом челне при лунном сиянии по водоёму с романтическим названием Карасьи Лужи Господь на небесах решил нашу судьбу…

                                                 Ремонт родного очага

На каникулы обязательно выбирался домой, на Рыхлянду. Но попажа домой - дорога не из приятных. Из Белозерска в Визьму приходило «грузотакси» - обычная грузовая машина-полуторка с набитыми по бокам стойками и перекладинами сверху, обтянутыми брезентом, а сзади полог из того же брезента. Чем быстрее едет машина, тем выше подкидывает тебя на ямах и ухабах, на досках-сиденьях, расположенных поперёк кузова, и тем больше пыли наносит внутрь крутящийся вихрь через болтающийся сзади брезент. Выходишь из этого средства общественного транспорта слегка очумелый, весь покрытый пылью. Хорошо, если не рвотными массами…

Бывало, что или грузотакси не пришло, или людей набилось полно и ни сесть, ни встать некуда, тогда добирался до Белозерска на попутных нечастых машинах или с рабочими-лесорубами до бетонки. От Белого озера, от Нижней Мондомы, куда вывозили лес и где располагалась основная база леспромхоза, до пос. Лаврово (Енино) и далее в лес на десятки км была проложена дорога из 2-х рядов коротких бетонных плит, по которой вывозили заготовленный лес.

Неудобно и неловко поднимать руку и останавливать идущую махину – мощный лесовоз с прицепом, везущий гору хлыстов – толстых деревьев с обрубленными сучьями (некоторых не обхватить), длиной метров по 25. но шофера лесовозов всегда остановятся, подвезут и денег никогда не возьмут. Насколько я знаю, местные жители денег им и не предлагали, опасаясь оскорбить шоферов своими копейками. Работа шоферов лесовозов неплохо оплачивалась, но была тяжёлой и опасной.

Бетонка однопутная, плиты местами лежат неровно, двум машинам не разъехаться, поэтому местами, в пределах видимости, устроены «карманы-обгонялки» - отсыпанная гравием расширенная часть дороги, где, завидев впереди идущий гружёный лесовоз, водитель встречной машины должен остановиться, чтоб пропустить лесовоз. Были на дороге крутые спуски и повороты, и если шофер не справлялся с управлением, машина и весь груз опрокидывались в кювет.
Рассказывали случай, когда малоопытный шофёр под завязку груженого лесовоза на спуске дороги резко затормозил – то ли встречная машина неожиданно выехала из-за поворота, то ли что-то другое случилось – и вся огромная масса кряжей по инерции сместилась вперёд, смяв кабину и шофёра…
На лесовозе до дер. Дресвянки (Верхней Мондомы), а там ждёшь, не появится ли какая-либо машина со стороны Артюшина на Белозерск. А там пешедралом из Белозерска через болото на Рыхлянду. Молодому хоть вечером, хоть ночью 8-9 км не расстояние…

Честно отработал 3 обязательных года в школе. Решил из Визьмы уехать. Уговаривали остаться, предлагали достаточно уроков, должность завуча, а там, глядишь, и выше… Но решение было твёрдым, как и другое: чиновничьих должностей не занимать, чтоб сохранить минимально возможную в те годы степень свободы и независимости от партийно-бюрократической системы. Расти в ш и р ь и хоть немного в г л у б ь, но не в в е р х…

Сестра Антонина предложила переехать на работу в Калининскую (ныне Тверская) область, где она работала в г. Торжке одним из секретарей горкома комсомола. Оставаться в такой глухомани, как пос. Визьма, где в округе 20-30 км уже были вырублены леса, другого какого-либо производства, кроме лесорубства, не было, и перспектив у этого посёлка никаких, смысла тоже не было…
В июле 1967 г. я уволился и уехал в Калининскую область, без особого сожаления покинув Визьму…
Однако Шопенгауэра всё же жаль…